Это первый голос, который дошёл до меня не из первых уст. О соотечественнице рассказал мне её муж — сама героиня этой истории уже три года как умерла.
Кийский пруд, скорее даже озеро — моё любимое место отдыха ближнего действия. Четверть часа — и ты у воды, у лягушек, уток, у моих любимых и потому крайне избалованных нутрий. Красота! Там я и повстречала Ладю. Пожилой человек расположился неподалёку кормить кийскую флотилию, и был разочарован: утки не ели (это и понятно после умятой «шишки» хлеба). Господин недоумевал. Пришлось признаваться, что это я их накормила.
— Красиво здесь, — вздохнул он.
Мы побеседовали об истории водоёма и заспорили об островке в центре него. Я утверждала, что острову этому минимум три года — сколько здесь живу, и остров тут, а Владимир доказывал, что его только что соорудили. Потом махнул рукой, сдался и признался:
— Я уже всё попутал. Как жена умерла, так мне хоть остров, хоть материк под нос сунь — ничего не замечаю. Она у меня русская была!
Вы бы слышали, с какой гордостью он это произнёс: «Русская была!». И как же было такую историю пропустить?! История с Ладей вышла следующая.
Года были восьмидесятые, Владимиру было тридцать с небольшим, и был он кавалер хоть куда — носил костюм в нерабочее время, а работал он на заводе (slévárna). Чисто выбритый и в костюме шёл он по Колбенке в сторону недурственного ресторанчика, ныне покойного. И вдруг — Она! Навстречу Ладе двигалась красавица в шубе, державшая в ладони 50 геллеров. Она протянула руку к Ладе и жалобно произнесла по-русски: «Позвонить!» Владимир, несмотря на громоподобное явление такой красоты, дар речи и ориентации на местности не утратил и проводил красавицу к таксофону (трубку на том конце не взяли), а потом в пивную.
— Парни глаза вытаращили, замолчали все разом. Я им говорю: «Что вы, как телята, даму никогда не видели?!» А она была Дама! Прическа, глазищи, шуба — работала во всесоюзной организации «Международная книга», а в Праге была в командировке. Хорошо, что я тогда не растерялся. Домой к себе уехала уже моей невестой. А поженились мы в Москве. Я там несколько раз был, родня там наша, но теперь уже не общаемся — дорого звонить. Но дорогу я помню: Варшава, потом Минск, Смоленск, а там уж Москва.
В Праге мы на Жижкове жили. Галя, Галинка, старалась по-чешски разговаривать, а я по-русски от неё так и не научился. Вот только «нэ» она никак не могла правильно произнести, всю жизнь так и говорила «не», мягко так. Я пошёл к начальнику, объяснил, что жена русская, но старается, нужна работа ей. Начальник её в архив устроил. И так она в архиве и проработала всю жизнь. Только в декрет сбегала ненадолго. Дочь у нас — Катерина, Катюша.
На работе вокруг Гали мужчины так и вертелись, а она ни-ни, рассказывает мне о них и смеётся. Дожидалась меня после смены, все мне завидовали: «Галинка-то тебя ждёт!». А как она сегединский гуляш готовила! Никто лучше неё не готовил у нас в родне, хоть и чехи все. Наготовит и всех соседей ещё угостит — золотое было сердце. Все её любили, звали её «наша Галинка». Тоже нам всё несли, что настряпают. Такой она обычай тут завела. Ну и русскую еду готовила: пельмени, борщ, блины. Я в еде неприхотливый, говорил ей: «Ты мне чего попроще, Галя, приготовь, а сама отдыхай больше». А она, даже заболев, не отдыхала. У неё рак был. До последнего была на ногах, не жаловалась. Я думал, выздоравливает, а потом за какой-то месяц сильно ослабла она у меня. Пришлось в больницу Галю везти. Звоню утром, спрашиваю, как ей сегодня, а мне отвечают: «Вашей пани теперь очень хорошо… она умерла сегодня». Спросили, хочу ли с телом побыть. Я поехал…
Три года её уже нет, а я каждый день с нею разговариваю, всё ей рассказываю. Не привык ещё.
Ладя достал бумажник и показал свою Галинку. Милое-милое, круглое большеглазое русское лицо. Всем сразу родное, потому что искреннее и доброе. Понятно, что её любили.
Ладя проводил меня до дома, хоть и извинялся, что идёт потихоньку — после смерти жены что-то стало с левой половиной, приволакивает ногу.
— Будем учить чешский, — объявил он мне на прощание, — я такой: всё делаю добросовестно, научу тебя разговаривать по-чешски, никто не отличит, что неродной язык. Надо твёрдо произносить «нэ»! Да-да, а вот Галя не могла.
Каждая история ценна именно вынесенным из неё опытом, пусть и негативным. Не надо бояться говорить об ошибках, они-то как раз самое ценное и есть. Не приукрашивайте, очень вас прошу. Пожалейте хотя бы того барашка со вчерашним, недораспакованным ещё чемоданом. Пусть он научится на наших ошибках. Если желание высказаться есть, а навыков фигурного катания речи нет, то запросто обращайтесь ко мне (по телефону 777 756 810) или к любому нашему редакционному деятелю. Всем удачи!
Ведущая рубрики - Наталья Скакун
Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
