5 июня исполняется 90 лет со дня установления официальных торгово-экономических связей между Советской Россией и Чехословакией
Уровень торговли всегда является индикатором отношений между странами. Скажем, в 2011 году товарооборот между Россией и Чехией составил 13,31 млрд долларов США. На фоне этой относительно большой цифры с трудом верится, что в начале 20-х годов прошлого века об обмене товарами между нашими странами не было и речи. До Первой мировой войны Чехия, как составная часть Австро-Венгрии, участвовала в наполнении русско-австрийского торгового договора 1906 года, но война прервала всякие торговые отношения. Брестский мир, заключённый РСФСР с Германией и её союзниками в марте 1918 года, в статье 1-й объявил, что народы упомянутых стран «решили впредь жить между собой в мире и дружбе», но до идиллии было далеко. Австро-Венгрия через полгода распалась, и одним из государств, возникших на её развалинах, стала Чехословацкая Республика.
Казалось бы, ничто не мешает Советской России и Чехословакии, новым государственным образованиям с давними славянофильскими устремлениями, причём не скованным какими-либо предыдущими обязательствами, выйти на режим наибольшего благоприятствования в торговле. Ослабленная войной Россия нуждалась в товарах, а чехословацкой промышленности впору были бы восточные рынки сбыта. Однако история распорядилась иначе, поставив обе страны по разные стороны баррикад. В последующие годы Чехословакия со своим военным корпусом в Сибири стала для Советской России одной из стран-интервентов, к тому же приютившей у себя значительную часть белоэмигрантов.
Как пишет в своей книге «Прага и зарубежная Россия» историк И. П. Савицкий, у большинства беженцев не было не только заграничных паспортов, но зачастую вообще никаких документов. Временные документы, подтверждающие их личность, выдавали российские консулы. Консульские функции российских «белых» правительств выполнял в чешской столице Владимир Трифильевич Рафальский, карьерный дипломат, после образования Чехословакии признаваемый чехами представителем России в Праге. А с Советской Россией некоторые отношения поддерживались лишь по линии Красного Креста.
Но в 1921–22 гг. советскому правительству, победившему в гражданской войне, удалось заключить ряд полуполитических-полуторговых договоров с капиталистическими странами Европы, и Чехословакия вынуждена была пойти тем же путём. Продолжать игнорировать новые реалии не имело смысла. Так 5 июня и появился советско-чехословацкий 1922 г. (временный) договор об установлении торгово-экономических сношений. Обе державы согласились обменяться представительствами, но оговаривали, что «вопрос о признании де-юре правительства другой страны не предрешается настоящим договором». Полпредом России в ЧСР был назначен Павел Николаевич Мостовенко, занимавший эту должность до 27 января 1923 года (в 30-е годы репрессирован). Кстати, с 1921 года он занимался в Праге репатриацией российских военнослужащих и гуманитарными вопросами, например помощью голодающим Поволжья.
Договор сильно ударил по белой эмиграции в Чехословакии, так как оба правительства обязались «прекратить всякие официальные сношения с разного рода учреждениями и представительствами организаций и лицами, имеющими целью борьбу с правительством другой страны <...> воздерживаться от всякой пропаганды, направленной против <...> другой договаривающейся стороны». К счастью, в нём не было требования свернуть помощь Чехословакии приглашённым в страну русским, имеющую преимущественно гуманитарный характер.
Что касается торговли, то договор декларировал монополию советского государства на внешнюю торговлю, что для чехов было необычно. Тем не менее, начиная с этого момента процесс, как говорится, пошёл.
Андрей Фозикош
